Генацыд беларускага народа ў гады Вялікай Айчыннай вайны

Кто скажет мне, что я не воевал?
Что я не заслужил своей стране победу.
Что был по возрасту я слишком мал
И что цены не знаю фронтовому хлебу...

Михаил Шел

Весна 1945 года. Победа! Слезы радости! Невозвратные потери! И Мир!!! Тяжелой дорогой в 1418 дней и ночей шел наш народ к этой Победе. Солдаты и труженики тыла, партизаны и подпольщики - вечная им слава! Но есть еще одна категория людей, лишенная счастья, радости, материнской и отцовской любви и ласки, игрушек, голубого ясного неба - дети. Кто вернет им детство?

Дети войны… Они были свидетелями тех страшных событий, пережили горести потерь и невзгоды, но сохранили любовь к людям, к жизни. Они понимали и принимали суровые реалии той действительности, искали и находили объяснения непрощенным поступкам и имели силы прощать. Пройдет еще немного лет - и кто сможет передать новым поколениям мельчайшие детали того страшного времени? Конечно, останутся книги, фильмы и архивы, хранящие память о той великой войне, о тех людях. Но, когда уходят последние свидетели истории, она перестает быть живой.  Поэтому, пока живы очевидцы страшного военного времени, давайте слушать их.

Моя прабабушка,  Сысой Ядвига Алексеевна, проживала в агрогородке  Михалёво-1, ребенком пережившая военное лихолетье. Вот что она рассказала мне о том страшном времени: «Я осталась без мамы в 1943 году, мне не было тогда и 5 лет. А случилось это так. 17 марта 1943 года в деревню Чикили, что в Глуском районе Могилевской области, нагрянул отряд карателей, полицаев. Я этот день отчетливо помню. Забрали все: коров, свиней, кур. Выгнали на улицу всех жителей деревни, построили в ряд. Заставили Степаниду, жену одного полицая указать партизанские семьи.  Она долго не соглашалась. Ее начали бить березовой палкой по голове. Когда ручейком из головы потекла кровь, она начала выдавать жен партизан. Всех отобранных построили и повели в сторону Глуска. В этом списке была моя мама и еще пять человек. Среди них: моя крестная мама Арина Антоновна, родной брат моей бабушки Афанасий Корнеевич… Мое детское сердце почувствовало что-то плохое. Я подбежала к маме, попросила ее: «Давай убежим!» Меня тут же пинком отогнал полицай. Братик мой Ваня, которому шёл третий год, сидел на земле и кричал: «Мама, возьми меня!» Двое старших братьев, больных тифом, остались дома.

Тетя Марфа взяла на спину моего младшего братика, а я, держась за ее юбку, шла рядышком. Вдруг один из полицаев прошептал: «Женщина, вернись, а то и тебе будет то, что и им.» Тетя постояла, подумала и спросила, о том, что ей делать с детьми. Он ответил: «Посади на воз, если не жалеешь». Она повернулась, и мы все вместе возвратились в деревню. Не прошли и ста метров, как услышали выстрелы… Задержанных расстреляли под красивой сосной. И Степаниду тоже. Вечером всех похоронили там же.  Позже я узнала, что в то время моя мама носила под сердцем ребенка.

Хорошо, что в этот день не было в деревне моей бабушки Матрены Корнеевны Толстик. Она осталась живой и заменила мне маму.

Через неделю полицаи вернулись и забили до смерти моего дедушку Толстика Терентия Михайловича за то, что мой отец Толстик Алексей Терентьевич находился в партизанах, а дядя Иван Терентьевич сражался на фронте против фашистов. Вскоре бабушка получила извещение о смерти   сына, моего дяди Ивана. После освобождения нашего района отец вернулся, но прожил совсем немного. Бабушка одна растила нас четверых. Ей пришлось нелегко в эти трудные послевоенные годы. Разруха, холод, голод… Спасал лес. Собирали грибы, ягоды, щавель. Питались скудно, работали много, тяжело. Дети вместе со взрослыми ходили за плугом. Жить стало легче, когда бабушке назначили пенсию за погибшего сына Ивана. Правда не все мы выжили. Мой брат Аркадий умер совсем молодым.

В нашей деревне была школа, где мы учились. Интересно то, что учительницей была Анастасия Григорьевна – дочь той самой Степаниды. Мы Анастасию Григорьевну очень любили, понимали, что она же не виновата, что ее отец был полицаем.

В первые послевоенные годы люди не жили — выживали. Спасали трудолюбие и вера в лучшую жизнь. Было тяжело, но я точно знаю, если человек рожден добрым, отзывчивым, то ничто ему не помешает быть и оставаться таковым, пока будет биться его сердце.»

Из множества таких трагедий состояло то огромное горе, которое невозможно забыть даже через много десятилетий.

Мы, дети третьего тысячелетия, не переживали ужаса войны. Она далеко в прошлом.  Мы не ощущали запаха сгоревших деревень и городов, не слышали звуков падающих бомб и не знали боль потерь. Мы взращены на счастье и утренней росе, на весенних листочках и высоком голубом небе, на белых облаках и чистых реках. Но мы всегда будем помнить тот победный май, знать, какой ценой заплачено за нашу мирную жизнь. 

Широкий Роман,
учащийся 11 класса

Пленные красноармейцы на сборном пункте Шталага-314 на территории крепости в г.Бобруйске

(дата документа – август 1941 г., источник – ЦГАКФФД СССР)

Лагерь советских военнопленных Шталаг-314 на территории крепости в г.Бобруйске
(дата документа – 1942 г., источник – ЦГАКФФД БССР)

Советские граждане, расстрелянные немецко-фашистскими оккупантами в крепости г.Бобруйска перед отступлением из города
(дата документа – 1944 г., источник – коллекционер П.П. Шамшур)

Зверски убитые фашистами советские граждане в районе г.Бобруйска
(дата документа – 1944 г.)

Партизаны, повешенные немецко-фашистскими захватчиками в г.Бобруйске
(дата документа – 1942 г., источник – ЦГАКФФД БССР)

В марте 1944 года командующий девятой армии генерал танковых войск Харце приказал создать у переднего края немецкой обороны три концентрационных лагеря. Один из них находился на болоте у поселка Дерть, второй – в двух километрах северо-западнее местечка Озаричи, третий – у деревни Подосинник в болоте. Эти три лагеря, в которых содержали более 50000 советских граждан, и получили название «Озаричский лагерь смерти».

Никаких построек здесь не было, ни шалашей, ни землянок. Узники лежали прямо на земле, так как хворост для подстилки брать не разрешалось. Охрана расстреливала любого, кто пытался развести костер и обогреться.

Злодеяния фашистов концлагеря «Озаричи» не имели аналогов в ряду преступлений против мирного советского населения, человечества в целом. Здесь оккупанты применили биологическое оружие – эпидемию сыпного тифа».

Среди 33 тысяч освобожденных Красной армией узников Озаричского лагеря смерти было около 16 тысяч детей до 13 лет, более 13 тысяч женщин и более 4 тысяч стариков.

Воины Красной Армии освободили братьев Беляковых Матея и Григория из Озаричского лагеря смерти, где погибла их мать. Фотохроника ТАСС. 30.03.1944 г.

По данным военного комиссариата города Бобруйска, Бобруйского, Глусского и Кировского районов

всего на территории г. Бобруйска – 33 воинских захоронения (11 – на территории Ленинского района, 22 – на территории Первомайского района). В них захоронено 85281 останков, из которых 1310 известных, 83971 неизвестных.

на территории Бобруйского района – 102 воинских захоронения. В них захоронено 32490 останков, из которых 1489 известных, 31001 неизвестных.

В апреле – мае 2021 года был проведён мониторинг состояния воинских захоронений, находящихся на территории города Бобруйска и Бобруйского района. Все воинские захоронения паспортизированы, на них установлены государственные знаки учёта воинских захоронений.

В апреле 2021 года в Бобруйском ГИК и РИК созданы рабочие группы по установлению фактов геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. В состав рабочих групп вошли представители местных исполнительных и распорядительных органов, зонального архива, краеведческого музея, социальной и социальной сфер, правоохранительных органов и военного комиссариата города Бобруйска, Бобруйского, Глусского и Кировского районов. Таким образом, в результате проведённого расследования обнаружены ранее неизвестные сведения о 2-х фактах уничтожения мирного населения нацистами на территории аг. Телуша Бобруйского района. Так, согласно сообщению местной жительницы, 13 июля 1941 года на окраине агрогородка фашистами был совершён расстрел мирного населения. По этим данным проводится проверка. А также, при изучении архивных материалов, удалось установить место массового уничтожения мирных жителей в лесном массиве д. Грабово Слободковского с/с. В яме-могиле размером 15х4 м находятся останки 300 мирных жителей расстрелянных в 1941-1944гг.

В ходе опроса местного жителя д. Казаково Вишнёвского с/с Бобруйского района в лесном массиве выявлено неучтённое воинское захоронение. Предположительно, захоронение относится к периоду времён Великой Отечественной войны и принадлежит солдату РККА. Проводится проверка.

Работа по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн проводится во взаимодействии с местными исполнительными и распорядительными органами г. Бобруйска и Бобруйского района, а также поисковым отрядом «Обелиск» (г. Бобруйск)